– Какое безобразие! – возмутился женский голос у самого борта.

Эгра вздрогнул стеблями глаз и перестал рассматривать небо. Фима торопливо пролез головой в ворот новенького паутинного свитера и тоже обернулся на голос. Звездочет бережно уложил на палубу недоделанную парадную попонку выра с отделкой из жемчужинок и кораллов – и взбежал на борт.

– Здравствуйте, – вежливо поклонился Фима. – Вы здешняя болотница? Или вы морская водяница? Э-ээ… или даже русалка?

Понять его замешательство можно. Ну сами посудите: кто может подплыть к кораблю, если он – посреди студеного моря? Значит, это хозяйка здешних вод – водяница… Фима ссутулился, сообразив: потому и советовал дед заранее выяснить важное про обычаи тех мест, куда ведет дальний путь. Еще и языки учить заставлял: «Пригодится!». Но пока Фима языков не выучил, и про обычаи севера тоже ничего не вызнал. Стыдно. Уж по крайней мере – неловко…

Хотя Фима всё это подумал молча, незнакомка все поняла. И не обиделась ничуть! Она плыла уверенно и направлялась прямиком к «Волнорезу». Расслышав приветствие, рассмеялась и замотала головой. Волосы у неё были довольно длинные, совсем черные, с отливом в синеву. Глаза глубокие и синие, как зимнее небо – изменчивые, да еще с искорками звездочек-снежинок. Одета женщина была в купальник, серебряный с синим узором. Доплыв, она положила на борт руку, приготовилась без спешки, подробно поговорить с командой «Волнореза»,

– Здравствуйте, в холода болеть никак нельзя! А я не водяница. И да, я здравствую, – весело прищурилась незнакомка.

Подула на воду, повела свободной рукой – и рядом с корабликом образовалась приличных размеров льдина. Женщина выбралась на гладкую узорчатую поверхность. Встала, огляделась. Погрозила пальцем большой волне, сразу заметив её, прячущуюся в толчее малых, ведь пакость не удалась.

– Безобразие! – повторила она. – Хозяйничать в моих владениях! Знаешь, что ты натворила? Ты разозлила меня всерьез! За что и поплатишься. Знаешь, как ужасно моё ледяное бешенство? Ты довела меня до него, тебе же придется ответ держать, да. Такая большая – и вредила малышам! Ай-яй-яй…

Женщина указала пальцем на волну, без ошибки выделив её спину. Колыхнулся ветер, испуганная волна взметнулась, пытаясь поскорее убежать… и окаменела! Точнее, превратилась в айсберг – ледяную глыбу. Незнакомка по-мальчишески ловко свистнула и снова указала на обледеневшую волну. Ветер завыл волком, толкнул лед, погнал прочь.

– Ату её! Разбить о скалы без жалости, в пыль! – строго приказала зима вслед сторожевому ветру. – Пусть нахалка растёт заново, от малого осколочка льда, который по весне станет каплей воды и вольется в море. Может, тогда поумнеет. Нашла, у кого воровать подарки! У меня!

– Вот так да… – поразился выр. – Вы – зима? Знаете, тетушка, я иначе представлял вас. В шубе и, простите, холодной. Но у вас теплые руки и румяные щеки.

– Холодной и в шубе? Сплетни, – отмахнулась зима, ведь это действительно была она. – Сестрица осень кутается, вечно боится простуды и все равно – постоянно сопливая. Сколько раз говорила ей: закаляйся! Не хочешь купаться в проруби, ну хотя бы обтирайся холодным полотенцем. Только она неженка. Чуть что – в слезы, вот и разводит слякоть. Приходится мне после неё вымораживать грязь и прибираться, расстилая чистейшие снежные коврики. Я люблю порядок. У меня стойкий характер и крепчайшее здоровье.

Зима гордо огляделась и заметила паука. Звездочет как раз успел подтянуть к борту попонку, которую готовил для Эгры. И вежливо показал на неё двумя верхними лапами.

– Вот вам шаль, прошу, накиньте.

– Какой вежливый, – ласково улыбнулась зима, заворачиваясь в паутинную ткань. – О тебе предупреждала болотница, точно. Тебя зовут Бедняжечка? Она принесла целое ведерко клюквы со льдом, добрая девочка. И так плакала, так убивалась… Говорила: отпустила я Бедняжечку в море, а он совсем маленький, вдруг его обидят.

Паук потоптался, не зная, то ли обижаться на ужасное имя, то ли радоваться, что его помнят и о нем переживают.

– Мое настоящее имя Звездочет, – осторожно сообщил он. – Я умею делать узоры на парусах.

Зима прищурилась, и в её синих глазах как-то особенно ярко блеснули синие льдинки интереса. Женщина улыбнулась, заново изучая корабль и его команду. Кивнула, указала на север.

– Добро пожаловать в мои владения. Я рада вам. Даже выбралась навстречу. И приглашаю вас в гости в свою избушку. Все на борту? Это хорошо.

Эгра вежливо подал зиме все три правые руки, помогая перешагнуть со льдины на палубу. Левыми руками выр указал на скамейку на корме. Зима села, чуть шевельнула бровью и повела рукой. Тотчас ветры завыли на два голоса, подхватили кораблик, вскинули на спины двух волн, вмиг ставших ледяными полозьями, какие бывают у санок. У носа «Волнореза» заклубилась поземка, из её глубины вырвались четыре белых медведя и встали в упряжь.

– Домой! – приказал зима властно и звонко.

Ветры завыли громче, ставший санками кораблик понесся по окрепшему льду к берегу. И дальше по берегу, на склон холма, к лесу. Когда медведи домчались до опушки, зима ловким движением сгребла с первой же ветки шубку, а попонку из паутины вернула выру.

– Капитан, я бы не стала управлять вашим кораблем, не попросив позволения, – улыбнулась она Эгре. – Но иначе нельзя. Выры в моих владениях, увы, не гостят. Для вас здесь слишком холодно. Если мы не поспешим и не минуем порог моей избушки в срок, вас одолеет сон. И продлится он до самой весны. Для меня это огорчительно, ведь вы мои гости.

Эгра вежливо качнул усами. Постарался взбодриться. Он уже заметил, как сковывает его тело тяжелая, незнакомая прежде, сонливость. Как гаснет даже интерес к такой удивительной встрече. Хотя не каждый принимал тетушку зиму у себя на корабле, да еще в лучшем, прямо-таки ясном и солнечном, настроении…

Пока выр боролся со сном, Фима и Звездочет сняли малый парус и укутали капитана. Зима с интересом рассмотрела большой парус, огладила янтарную луну, тронула кончиками пальцев узор созвездий. На такое любопытство едва хватило времени: медведи мчались стремительно, погонщица-метель свистела, спешила раскатывать мягкий ковер дороги…

– Вот и прибыли. Прошу в избу, – сказала зима.

«Волнорез» выкатился на озеро, покрытое безупречным льдом без единой морщинки. В его темном зеркале отражалось дневное небо, синее и яркое. И – о чудо – на отражении дневного неба лежали звездочки снежинок, словно ночь никуда не ушла. Эгре так понравилось, что он взбодрился, обрел новые силы. Сам перевалился через борт и упал на лед. Скользкий! Выр ударился брюхом и поехал, не имея возможности остановиться. Зима спрыгнула следом, поймав в ладошку паука, догнала капитана и схватила за клешню крепко, но не грубо. Направила к избе и сама заскользила рядом. Фима покинул палубу последним, не забыв добыть из трюма груз «Волнореза» – янтарные кувшинки.

В избе тетушки было тепло, в большом очаге горел огонь. Чай уже был приготовлен, стол накрыт. Хозяйка подала пироги, клюкву в меду и наилучшее мороженое. Вежливо расспросила о приключениях.